Посвящается Эмрис
Некоторые, с позволения сказать, люди, считают, что любят животных. На самом деле, им нужен некто, чтобы им помыкать, только им недостает честности себе в этом признаться. Некто, кто, как им кажется, самой природой поставлен ниже их и не способен оказаться умнее, ловчее и злонамеренней. Оттого, когда вдруг оказывается, что животное может быть умнее, хитрее и выше во всех отношениях пустоголовой двуногой твари, его объявляют дьявольским отродьем и стремятся уничтожить. Но пусть лучше поберегутся. Они и правда могут столкнуться с «дьявольским отродьем».
читать дальшеЭто случилось в год перед тем, как я открыл наконец Тайную комнату Слизерина. Мне не улыбалась мысль провести еще одни каникулы экзотическим овощем в магловском приюте, я завидовал даже помоечным котам и крысам. По крайней мере, они были свободны. А я - я мог быть злее и умнее окружающего меня отребья, более того, я должен был быть таковым, чтобы не сойти с ума - ведь я вынужден был оставаться среди него, среди абсолютно чуждых душ, с чужими жизнями, чужой историей, чужим воздухом, которым они дышали, как зверь в зоопарке, пусть даже и умеющий - выучившийся подчинять их и заставлять плясать под свою дудку. Невелика радость - играть на дудочке для крыс и не иметь возможности загнать их в море всех скопом. Пока еще нет. Но если не скопом? Я должен был немного поразвлечься и поразмяться. Здесь я не мог ни читать своих учебников, ни делать абсолютно ничего - ведь все здесь всегда на виду. Всякий ли выдержит такое изощренное издевательство. И зачем? Таковы законы? Правила? К чему? Надо их изменить - эти законы и правила, и расставить все наконец по своим местам, чем заниматься таким идиотским лицедейством. А если уж говорить о лицедействе, то весь предыдущий год я не зря применял трансфигурацию не только на уроках и не только к предметам и подопытным крысам, но и к самому себе. Конечно, с выбором формы была некоторая загвоздка. Я предпочел бы змею. Но какова будет реакция любого, кто завидит случайно змею, предугадать проще простого. И я выбрал другой образ - кота. Это хотя бы не вызовет ни у кого дурацкого визга. К тому же, у котов и змей много общего - и те и другие грациозны, хитры, их всегда окружает магия и - свобода.
Но здесь мне нужно было что-то, что замаскирует магию, хотя вне внимания маглов использование ее не так уж и порицается, и что-то, что доставило бы удовольствие мне самому, и дало бы почувствовать магическую силу, даже не прибегая к ней, а именно - смерть. Смерть одного всегда приносит свободу кому-то другому, это непреложный закон, написанный не чернилами, и не идиотами с белыми бородами и младенчески гладким мозгом. Мы все убиваем, так или иначе, быстро или медленно, даже те, кому никогда не достанет духу себе в этом признаться. И если те, кому не хватало духа в этом признаваться, предпочитали убивать меня медленно, почему бы мне не опережать их, пользуясь этим преимуществом во времени?.. В чем же тут преступление? В том, что не врешь себе? Но об этом потом.
Директор приюта был малоприятным типом, вором и пьяницей, и у него была еще одна слабость - его черный кот, в котором он «души не чаял» и любил, пожалуй, больше чем собственную жену, которая умела ведь разговаривать и не всегда встречала его пьяное сюсюканье мурлыканьем. Я подстерег его спящим в его кабинете после очередной попойки, поймал его крутившегося тут же кота и - удалил коту глаз, причем пальцем самого спящего идиота, а потом вышел незамеченным. Ничто так не возбуждает в нас ненависти, как чувство вины перед тем, кого мы ненавидим. Проспавшись и «поняв», что натворил, куратор забился в истерике. Он все пытался поймать своего кота и приголубить его, но напрасно - кот истошно вопил, отбивался и отчаянно царапал его когтями. Я заглянул на звук, предложив свою помощь, потом посочувствовал ему и обещал никому не говорить, а в особенности, конечно, его жене, что он сделал с собственным котом, в обмен на предоставление несколько большей свободы, чем обычно. А заодно очень расплывчато намекнул, что можно ведь и замести следы более надежно. Он промучился со своим котом целую неделю, не в силах объяснить жене, и всем прочим, почему тот с ужасом прячется от него под всеми предметами мебели, а потом, опять напившись, затянул на шее кота петлю, и опасаясь, что собаки откопают его тело, замуровал его в углу кладовки. В этот момент я и трансфигурировал. Разумеется, ни у кого не на глазах. Если в министерстве и был зарегистрирован какой-то магический всплеск, то он был замаскирован смертью, пусть всего лишь кошачьей. Я начал хозяйничать в кладовке директора, а когда он был пьян, иногда появлялся перед ним, и он принимал меня за плод белой горячки. Это было забавно - как он каялся и размазывал слезы по лицу, и кажется, ничуть не удивлялся, что, похоже, я понимаю человеческую речь. А потом я попался ему на глаза, когда он был трезв, и он забрал меня к себе домой, где его жена обрадовалась мне как родному. А вот его, похоже, это совсем не обрадовало. Что ж, так и должно было быть. Я умело растравлял его ревность ко мне, и его чувство вины, паранойю, страх перед призраками, ведь в конце концов он уверился окончательно в том, что я призрак - я знал, что он сделал, я понимал, что он говорит, я смеялся над ним, и он это чувствовал. И я довел его до совершенной одержимости, он понял, что должен убить меня. Я не случайно крутился рядом с топором, намекая, что его-то ему и нужно схватить, а затем бросился в комнату его жены, и глупая женщина, конечно, пыталась защитить меня, и распалившийся пьянчуга раскроил ей голову топором. А я воспользовался давно просчитанным и подготовленным отходным путем через окно. А свежеиспеченный женоубийца, опять слегка протрезвев, воспользовался испытанным способом и замуровал тело в нише, в погребе. Меня он, разумеется, не нашел. Зато я нашел ведущую в погреб крысиную нору и расширил подкоп, ведущий прямо в замурованную нишу, и когда приехала полиция, устроил целое представление - принялся завывать за стеной, где был спрятан труп, так что они все чуть не попадали от ужаса в обморок, а разломав стену, естественно, нашли убитую женщину. Всех, а в особенности убийцу, постигло такое потрясение - неудивительно, ведь в Англии убийц до сих пор вешают - в точности так, как поступил в итоге директор с собственным настоящим котом, что превратиться опять в человека, выскочив из погреба и отбежав подальше, мне не мешало абсолютно ничего кроме смеха. Переполох был страшный. Так я решил попрощаться с тем гнусным местом, в котором провел слишком большую часть своей жизни. Надеюсь, это было достойное прощание. Каникулы почти закончились, и последние дни в приюте царило сплошное веселье. И так будет с каждым царьком этого места, если только я вернусь сюда, - подумал я. Только эта мысль и согревала мне душу.
- Какие ужасные вещи происходили в вашем приюте в этом году, Реддл, - сказал Дамблдор в самом начале учебного года.
- Да, сэр, вы совершенно правы, - ответил я. - Не могли бы вы поговорить с директором, сэр, мне бы не хотелось больше туда возвращаться.
Дамблдор посмотрел на меня странным взглядом поверх очков.
- Вы не знаете, что это за странная история там происходила с котом? - спросил он. - Откуда взялся кот в погребе, и куда он исчез? Вы уверены, что не пытались трансфигурировать, чтобы изобличить преступника? В конце концов, я вас за это не стал бы винить.
Я посмотрел на Дамблдора с невинной огорченной улыбкой.
- Если бы я знал, и мог это сделать, профессор, наверное, я так бы и поступил, но я не могу причислить к своим заслугам то, чего не совершал. Вы ведь понимаете, если бы я попробовал стать анимагом, то выбрал бы не кота.
Дамблдор, кажется, чуть улыбнулся, совсем невесело, и посмотрел на меня еще пристальнее, должно быть, пытаясь сделать вид, что мог бы увидеть меня насквозь.
- Да Реддл. Пожалуй, вы выбрали бы змею.
Что ж, ему лучше знать, ведь именно он преподавал трансфигурацию.
Но не он учил меня убивать, обманывать и управлять людьми. Этому меня научили маглы. И только тот, кто вырос среди них, способен понять меня и, может быть, когда-нибудь бросить мне вызов. И именно для этого я и открою Тайную комнату. Чтобы этого никогда не случилось.
6.3.08
автор коллажа - Эмрис