17.02.2009 в 15:03
Пишет Маркиз:Шизофрения, как и было сказано
Персонажи принадлежат госпоже Роулинг,
Сюжетная канва, как и большая часть текста - Михаилу Афанасьевичу Булгакову.
Идея совмещения, а также текстовые связки за авторством Маркиз.
Бета-ридер - Риана
Когда в приемную знаменитой психиатрической клиники, недавно отстроенной под столицей на берегу реки, вошел человек с острой бородкой и облаченный в белый халат, была половина второго ночи. Трое санитаров не спускали глаз с Гарри Джеймсовича, сидящего на диване. Полотенца, которыми был связан Гарри Джеймсович, лежали грудой на том же диване. Руки и ноги Гарри Джеймсовича были свободны.
Увидев вошедшего, профессор член-корр. Британской Академии Наук, Заслуженный работник образования и директор школы Альбус Дамблдор слегка побледнел, кашлянул и с неожиданной робостью сказал:
– Здравствуйте, доктор.
читать дальшеДоктор поклонился Дамблдору, но, кланяясь, смотрел не на него, а на Гарри Джеймсовича.
Тот сидел совершенно неподвижно, со злым лицом, сдвинув брови, и даже не шевельнулся при входе врача.
– Вот, доктор, – протерев очки и вернув себе самообладание, заговорил Дамблдор, оглядываясь на Гарри Джеймсовича, – бывший ученик, талантливый молодой человек... вот, видите ли... мы опасаемся, не белая ли горячка...
– Сильно пил? – сквозь зубы спросил доктор.
– Нет, выпивал, но не так, чтобы уж...
– Тараканов, крыс, Черных Властелинов или предвещающих смерть собак не ловил?
– Нет, – ответил Дамблдор, – я его вчера видел и сегодня утром. Он был совершенно здоров...
– А почему в шторе? С постели взяли?
– Он, доктор, в школу пришел в таком виде... Без штанов… В мантии, говорит…
– Ага, ага, – очень удовлетворенно сказал доктор, – а почему ссадины? Дрался с кем-нибудь?
– Утверждает, что упал с метлы, когда неудачно приземлился на куст боярышника. Но мне кажется, что это он с забора упал... Потом пытался нашего заслуженного преподавателя ударить, когда Северус урезонивать начал...
– Так, так, так, – сказал доктор и, повернувшись к Гарри, добавил: – Здравствуйте!
Гарри гордо промолчал, но доктор ничуть не обиделся, а привычным, ловким жестом снял очки, приподняв полу халата, спрятал их в задний карман брюк, а затем спросил у Гарри:
– Сколько вам лет?
– Подите вы все от меня к …, в самом деле! – грубо закричал Гарри и отвернулся.
– Почему же вы сердитесь? Разве я сказал вам что-нибудь неприятное?
– Я давно совершеннолетний, – возбужденно заговорил Гарри, – и я подам жалобу на вас всех. А на тебя в особенности, старый хрен! – отнесся он отдельно к Дамблдору.
– А на что же вы хотите пожаловаться?
– На то, что меня, здорового человека, схватили и силой приволокли в сумасшедший дом! – в гневе ответил Гарри.
Здесь Дамблдор всмотрелся в Гарри и похолодел: решительно никакого безумия не было у того в глазах. Из мутных, как они были в Хогвартсе, они превратились в прежние, ясные.
«Надо же! – испуганно подумал Дамблдор, – да он и впрямь нормален? Вот чепуха какая! Зачем же мы, в самом деле, сюда-то его притащили? Нормален, нормален, только рожа расцарапана...»
– Вы находитесь, – спокойно заговорил врач, присаживаясь на белый табурет на блестящей ноге, – не в сумасшедшем доме, а в клинике, где вас никто не станет задерживать, если в этом нет надобности.
Гарри Джеймсович покосился недоверчиво, но все же пробурчал:
– Слава те господи! Нашелся наконец хоть один нормальный среди идиотов, из которых первый – наш старпер директор!
– Кто этот старпер директор? – осведомился врач.
– А вот он, Дамблдор! – ответил Гарри и ткнул грязным пальцем в направлении Альбуса. – А еще заслуженный работник образования. Очки, вон, нацепил. Разумное-доброе-вечное сеет. Сеятель, емть.
Дамблдор вспыхнул от негодования.
«Это он мне вместо спасибо! – горько подумал он, – за то, что я принял в нем участие! Вот уж, действительно, дрянь!»
– Типичный двуличный тип по своей психологии, – заговорил Гарри Джеймсович, которому, очевидно, приспичило обличать Дамблдора, – все добреньким прикидывается. Старым мудрым наставником. Все, мол, для блага подрастающего поколения. А вы загляните к нему внутрь – что он там думает... вы ахнете! – и Гарри Джеймсович зловеще рассмеялся.
Дамблдор тяжело дышал, был красен и думал только об одном: что он отогрел у себя на груди змею, что он принял участие в том, кто оказался на поверку злобным врагом. И главное, и поделать ничего нельзя было: не ругаться же с душевнобольным?!
– А почему вас, собственно, доставили к нам? – спросил врач, внимательно выслушав обличения Гарри.
– Да черт их возьми, олухов! Схватили, связали какими-то тряпками и поволокли в такси!
– Позвольте вас спросить, вы почему в школу пришли в одном белье?
– Ничего тут нету удивительного, – ответил Гарри, – пошел я купаться на Темзу, ну и попятили какие-то нелегалы мою одежу, а эту дрянь оставили! Не голым же мне по Лондону идти? Надел что было, потому что спешил в Хогвартс.
Врач вопросительно посмотрел на Дамблдора, и тот хмуро пробормотал:
– Так называется наша школа.
– Ага, – сказал врач, – а почему так спешили? Занятия?
– Волдеморта я ловлю, – ответил Гарри Джеймсович и тревожно оглянулся.
– Какого Волдеморта?
– Вы о магах знаете? – спросил Гарри многозначительно.
– Это... Средние века?
Гарри расстроился.
– Какие там Средние века? Здесь и сейчас! Он вернулся!
Дамблдору не хотелось ничего говорить, но пришлось объяснить.
– Наш юный друг считает, что он избран победить великого темного волшебника. В смысле, черного мага... Вот, говорит, своими глазами видел его…
– Не ври ты, чего не знаешь! – рассердился на Дамблдора Гарри, – я, а не ты был при этом! Вчера на кладбище! Там еще змея была!
– Змея? Кладбище? Впечатляет. – Признал доктор.
– Да при чем здесь «змея-кладбище»? – сердясь на общую бестолковость, воскликнул Гарри, – такой и без них легко обойдется! Он такие штуки может выделывать, что только держись! Он Седрика убил!
- Кто такой Седрик.
Альбус пожевал губами.
- Тоже наш ученик. Тоже бывший. Сердечный приступ посреди матча.
– А кто-нибудь, кроме вас, видел этого Волдеморта?
– То-то и беда, что только я и Седрик.
– Так. Какие же меры вы приняли, чтобы поймать этого убийцу? – тут врач повернулся и бросил взгляд женщине в белом халате, сидящей за столом в сторонке. Та вынула лист и стала заполнять пустые места в его графах.
– Меры вот какие. Взял я на кухне метлу...
– Вот эту? – спросил врач, указывая на орудие уборки дома.
– Эту самую, и...
– А карандаш зачем?
– Это не карандаш... – Гарри покраснел, – это волшебная палочка. Дело в том, что он, Вольдеморт, он, будем говорить прямо... он черный маг... и так его не поймаешь.
Санитары почему-то вытянули руки по швам и глаз не сводили с Гарри.
– Да-с, – продолжал Гарри, – величайший черный маг! Тут факт бесповоротный. Да нечего на меня так смотреть! Верно говорю!
– Ну-те, ну-те...
– Ну вот, стало быть, взял я волшебную палочку, сел на метлу и побежал...
Вдруг часы ударили два раза.
– Эге-ге! – воскликнул Гарри и поднялся с дивана, – два часа, а я с вами время теряю! Я извиняюсь, где телефон?
– Пропустите к телефону, – приказал врач санитарам.
Гарри ухватился за трубку, а женщина в это время тихо спросила у Дамблдора:
– Женат он?
– Холост, – испуганно ответил Дамблдор.
– Спортсмен?
– В какой-то степени да.
- Значит, были травмы головы.
– Министерство магии? – закричал Гарри в трубку, – Распорядитесь сейчас же, чтобы выслали группу захвата из квалифицированных авроров для поимки Вольдеморта. Что? Заезжайте за мною, я сам с вами поеду... Говорит Гарри Поттер из сумасшедшего дома... Как ваш адрес? – шепотом спросил Гарри у доктора, прикрывая трубку ладонью, – а потом опять закричал в трубку: – Вы слушаете? Алло!.. Безобразие! – вдруг завопил Гарри и швырнул трубку в стену. Затем он повернулся к врачу, протянул ему руку, сухо сказал «до свидания» и собрался уходить.
– Помилуйте, куда же вы хотите идти? – заговорил врач, вглядываясь в глаза Гарри, – глубокой ночью, в белье... Вы плохо чувствуете себя, останьтесь у нас!
– Пропустите-ка, – сказал Гарри санитарам, сомкнувшимся у дверей. – Пустите вы или нет? – страшным голосом крикнул он.
Дамблдор вздрогнул, а женщина нажала кнопку в столике, и на его стеклянную поверхность выскочила блестящая коробочка и запаянная ампула.
– Ах так?! – дико и затравленно озираясь, произнес Гарри, – вы здесь все под действием «империо»? Ну ладно же! Прощайте... – и головою вперед он бросился в штору окна. Раздался удар, но небьющиеся стекла за шторою выдержали его, и через мгновение Гарри забился в руках у санитаров. Он хрипел, пытался кусаться, кричал:
– Так вот вы какие стеклышки у себя завели!.. Пусти! Пусти, говорю!
Шприц блеснул в руках у врача, женщина одним взмахом распорола ветхий рукав шторы и вцепилась в руку с неженской силой. Запахло эфиром. Гарри ослабел в руках четырех человек, и ловкий врач воспользовался этим моментом и вколол иглу в руку Гарри. Его подержали еще несколько секунд, и потом опустили на диван.
– Бандиты! – прокричал Гарри и вскочил с дивана, но был водворен на него опять. Лишь только его отпустили, он опять было вскочил, но обратно уже сел сам. Он помолчал, диковато озираясь, потом неожиданно зевнул, потом улыбнулся со злобой.
– Заточили все-таки в Азкабан, – сказал он, зевнул еще раз, неожиданно прилег, голову положил на подушку, кулак по-детски под щеку, забормотал уже сонным голосом, без злобы: – Ну и очень хорошо... Сами же за все и поплатитесь. Я предупредил, а там как хотите!
– Ванна, сто семнадцатую отдельную и пост к нему, – распорядился врач, надевая очки. Тут Дамблдор опять вздрогнул: бесшумно открылись белые двери, за ними стал виден коридор, освещенный синими ночными лампами. Из коридора выехала на резиновых колесиках кушетка, на нее переложили затихшего Гарри, и он уехал в коридор, и двери за ним замкнулись.
– Доктор, – шепотом спросил потрясенный Дамблдор, – он, значит, действительно болен?
– О да, – ответил врач.
– А что же это такое с ним? – робко спросил директор.
Усталый врач поглядел на Дамблдора и вяло ответил:
– Двигательное и речевое возбуждение... Бредовые интерпретации... Случай, по-видимому, сложный... Шизофрения, надо полагать. А тут еще алкоголизм...
Дамблдор ничего не понял из слов доктора, кроме того, что дела Гарри Джеймсовича, видно, плоховаты, вздохнул и спросил:
– А что это он все про какого-то Волдеморта говорит?
– Видел, наверно, кого-то, кто поразил его расстроенное воображение. А может быть, галлюцинировал...
Через несколько минут такси уносило Дамблдора в Лондон. Светало, и свет еще не погашенных на шоссе фонарей был уже не нужен и неприятен. Шофер злился на то, что пропала ночь, гнал машину что есть сил, и ее заносило на поворотах.
А директор думал о нелегком труде профессиональных работников образования.